Налоговые и иные правоохранительные органы правовых демократических госу­дарств вправе спросить у такого собственника: откуда состояние и заплачены ли с него налоги. Бремя доказательства лежит на собственнике.

Для того чтобы такое сколачивание капитала в России стало уголовно-порицаемым, нужна политическая воля. А это означало бы смену властной элиты. Однако и в этом случае нельзя исключить того, что уголовное судопроизводство не будет использовано в политических или корыстных целях новых, еще не обогатившихся представителей властей.

Таким образом, в сфере институциональной «беловоротничковой» преступности любая форма социально-правового контроля над ней практически трудно осуществима. Но именно здесь изучение и устранение причин в России и других странах могло бы быть наиболее эффективным. В некоторых странах есть серьезные подвижки в этом направлении. Пока политическая и правящая элита не на словах, а на деле не осознает, что борьбу с преступностью следует начать с самой себя, трудно рассчитывать на успех криминологического и уголовно-правового контроля.

Уголовно-правовой контроль преступности также ограничен. Уголовное наказание в текущем столетии переживало глубочайший кризис. Человеческое общество связывает свое развитие с дальнейшим сужением и гуманизацией уголовной ответственности. Тем не менее, уголовно-правовой контроль преступности остается самым зримым и мобильным. Общество не откажется от него. С дальнейшим ростом и «со­вершенствованием» преступности уголовно-правовой контроль будет углубляться, и дифференцироваться, действуя в единой связке с криминологическим контролем.

Практическая реализация уголовно-правового и криминологического контроля невозможна без ограничения человеческих прав и свобод, но ограничения узаконенного. Общество вынуждено будет идти на новые и новые ограничения в целях более эффективного контроля за преступностью и собственного выживания, в целях подтягивания правового противодействия к растущей и мимикрирующей преступности. Ныне, когда права и свободы человека становятся общепризнанной и непреходящей человеческой ценностью, когда их расширение представляется единственной реальной Тенденцией, очень трудно себе представить добровольное ограничение этих прав в целях сужения возможностей преступности. Но эта тенденция тоже реальна и последовательно реализуется в законодательстве многих стран. Досмотр в аэропор­тах, особенно на международных линиях, по сути своей является тотальным обыском всех пассажиров, но мы его терпим в целях собственной безопасности. К этому же относится