В "Декамероне" дело обстоит совсем по-другому. Боккаччо использует известную форму, характерную более для эпических произведений, но он решительно "снижает", уже с самого Вступления, повествование и тесно связывает его с современностью, наполняя "Декамерон" новаторской злободневностью. Это уже не эпопея, а, скорее, комедия, ведь ее цель — не поучать и учить, а "приободрить и развлечь". К тому же речь в новеллах идет о современниках автора и о самых жгучих вопросах эпохи.

Вступление предлагает нашему вниманию события недавнего времени — "последнее чумное поветрие", то есть чума 1348 года. Девять десятых описываемых в "Декамероне" событий и героев относится к эпохе, непосредственно предшествовавшей написанию книги (исключение — Х день). Более того, Боккаччо вводит в повествование образы современников, живых или совсем недавно скончавшихся, несомненно, известных современному автору и читателю. Все это примеры непосредственного отражения действительности, тенденции "описывать случаи и похождения, приключившиеся как в новейшие, так и в древние времена". Особенно сильно эта ориентация ощущается в первых строках новелл: "не много лет прошло, как…" — хронологическая приближенность, недавнее прошлое; "как мы видим ежедневно…" — непосредственное указание на современность происходящего.

На эффект "осовременивания" играет и уточнение места, вплоть до детального описания. В противовес предшествующим "Декамерону" эпическим произведениям, где часто фигурируют некие сказочные миры или вполне реальные местности, но имеющие сказочную окраску описаний, действие у Боккаччо развивается в совершенно конкретных местах, которые звучат на устах. Разумеется, такие точные географические определения невольно обрастают повседневными подробностями. Так, Венеция во второй новелле четвертого дня упоминается как "гнездилище всяческой скверны", а вот описание Марселя в третьей новелле того же дня: "Сколько вам известно, Марсель находится в Провансе, у самого моря, но только в этом древнем и славном городе прежде было больше богатых людей и именитых купцов, нежели нынче".

Но еще сильнее, нежели упоминание исторических имен или названий мест, приметы современности проявляются в самом характере повествования, в его социально-политической проблематике. Сражения, подвиги, описание которых присуще рыцарским романам, никогда не являются доминирующими или движущими в сюжете, как, впрочем, не могут стать и ярким фоном для, по сути,