Проще и выгоднее всего для Екатерины было дезавуировать внешнеполитические акции Петра III — они были крайне непопулярны как в обществе, так и в действующей армии, а особенно в гвардейских полках, по повелению императора готовившихся к походу против Дании. Однако отказ от внешнеполитического курса супруга был неполным: Екатерина не пожелала пребывать в лагере союзников, чтобы продолжать Семилетнюю войну, но к радости изнеженных гвардейцев отменила датский поход и отозвала корпус Захара Чернышева. Не разорвала она и союза с Фридрихом II, поскольку имела виды на благожелательное отношение прусского короля к судьбам трона Речи Посполитой, где ожидали скорой смерти Августа III, а также Курляндии, где императрица намеревалась вернуть герцогскую корону Бирону.

Сложнее обстояло дело с решением внутриполитических задач. Именно в этой сфере от императрицы требовалось проявить максимум осторожности, предусмотрительности, умения лавировать и даже действовать вопреки своим убеждениям. Этими качествами она обладала в полной мере.

Преемственность политики в отношении дворян императрица подтвердила указом 3 июля 1762 г., повелевавшим крестьянам находиться в таком же беспрекословном повиновении помещикам, как и прежде. Заметим, личные воззрения Екатерины на крепостное право вступали в вопиющее противоречие с ее законодательством, т.е. практическими мерами, не ослаблявшими, а усиливавшими крепостной гнет. Преемственность политики проявилась и в подтверждении Екатериной нормативных актов предшествующего царствования: она оставила в силе указ Петра III о запрещении владельцам мануфактур покупать крестьян и его же указ об упразднении Тайной розыскных дел канцелярии.

Оба указа затрагивали интересы немногочисленной прослойки населения. Первый указ ущемлял мануфактуристов, но их в стране насчитывалось несколько сотен, и их протест можно было игнорировать. Что касается Тайной розыскных дел канцелярии то ни Петр III, ни Екатерина не уничтожали орган политического сыска, а всего лишь изменили его наименование — отныне политическими преступлениями стали ведать Тайные экспедиции при Сенате и при Сенатской конторе в Москве. Полная преемственность карательных учреждений подтверждается тем, что штат Тайной экспедиции был укомплектован сотрудниками Тайной розыскных дел канцелярии во главе с кнутобойцем Шешковским.