Пользовательского поиска
|
Онегина"
один из немецких эссеистов, изучавший "общественность Западной
Европы" начала прошлого века (Глейхен-Руссвурм). Он целыми страницами
цитирует в своей книге "Евгения Онегина", характеризуя жизнь верхних
слоев общества Парижа, Лондона, Вены начала XIX века.
В плане
европейском Пушкин — первый великий европейский поэт русской нации, на новом
языке, в новых образах и звуках отразивший новый российский участок европейской
действительности своей эпохи.
Настолько ли
он велик в европейском, мировом масштабе, как Гете, Шекспир, Данте, — это уже
вопрос не меры гения Пушкина, а меры "всемирности" той России, в
которой жил и творил Пушкин. Поскольку он был поэтом молодой национальной
культуры, слагавшейся в соседстве и во взаимоотношениях с культурами более зрелыми,
он был, может быть, больше европейцем, чем русским, в сравнении хотя бы с
Гоголем.
В то же время
Пушкин национален в широчайшем смысле, поскольку его творчество отразило
русскую действительности эпохи, ее буржуазное становление со всеми присущими ей
противоречиями.
Пушкин — человек
нового, послереволюционного времени, чувствующий и мыслящий строго исторически,
и его "гражданство всего мира" — на историческом мировоззрении
основанное сознание единства человеческой культуры — делают его участником
страданий и радостей культурного европейца своего времени.
Как
"европеец" Пушкин плохо чувствовал себя в России. Вы помните
волнующие стихи "Евгения Онегина", написанные в Одессе у моря:
Придет
ли час моей свободы?
Пора,
пора! взываю к ней;
Брожу
над морем, жду погоды,
Маню
ветрила кораблей.
Под
ризой бурь, с волнами споря,
По
вольному распутью моря
Когда
ж начну я вольный бег?
Пора
покинуть скучный брег
Мне
неприязненной стихии...
Те
же настроения и в письмах.
Вот скорбный
вопрос Пушкина в письме к П. А. Плетневу в первой половине декабря 1825 года:
"Что мне в России делать? ".