сценкам, все более и более сокращалось, что вызвано резким сокращением продолжительности представлений. Экономия во времени давала возможность каждый вечер играть по три спектакля — в семь часов, в восемь тридцать и в десять сорок пять.

Г. Ге покинул “Мозаику” очень скоро, не дотянув и до конца сезона. Но это не помешало ему до конца дней оставаться убежденным в том, что идея театра миниатюр принадлежит ему, о чем он и написал в своих неопубликованных заметках.

В ”Литейном” не раз сменялись художественные руководители, но это никак не влияло на способ строения зрелища. Сам структурный принцип жанра миниатюр (мозаичное полотно, пестрый коллаж, накрепко схваченный потребностью времени) не сменялся. Театр миниатюр вообще не поддавался влиянию чьей-либо творческой воли, он складывался под воздействием механизма, скрытого в недрах социальной психологии.

Театр миниатюр на Троицкой

Театр на Троицкой возник на три года позже ”Литейного” (осенью 1911 года), именно он первым стал именоваться “театром миниатюр”.

Несмотря на принадлежность к одному жанру, происхождение этих предприятий прямо противоположно. В отличие от ”Литейного”, где театр миниатюр вырастал из низовых зрелищных форм (гиньоля, фарса, мелодрамы и обозрения), ”Троицкий” при своем рождении опирался на европейское кабаре. Также перед Троицким театром были образцы для подражания и более близкие: “Лукоморье” и “Черный кот”, “Кривое зеркало” и “Дом интермедий” — все они, несмотря на свою короткую жизни, уже успели познакомить русскую публику с иноземной забавой и укоренить ее на отечественной почве. Многие литераторы, композиторы, художники были привлечены к организационным и творческим заботам Троицкого.

Театр миниатюр сумел вплести в ткань своего зрелища и приемы новорожденного кинематографа. Близость театра миниатюр и кино обнаруживалась в одинаковой структуре зрелища — мелькающего, дробного, с быстро сменяющимися изображениями.

Вторжение на театральные подмостки кинематографа смутило одних критиков, привыкших презирать “киношку”. Другие, напротив, увидели в этой беззаконной смеси знамение времени.