Русское дворянство в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Жизнь русского дворянства начала XIX в. — один из важнейших тематических пластов романа. Толстой рассматривал дворянство как среду, в которой формировались характеры будущих декабристов. По его мнению, истоки декабризма нужно было искать в Отечественной войне 1812 года, когда многие представители дворянства, испытав патриотический подъем, сделали свой нравственный выбор.

В “Войне и мире” Толстой рассматривает дворянство как сложный социальный организм: это сообщество людей, живущих многообразными, порой полярно противоположными, интересами и стремлениями. Толстой рисует образ жизни различных кругов дворянства и даже отдельных его представителей, их нравы, поведение, психологию, его отношении к народу и национальной культуре.

Духовный облик петербургского света ясен уже в самом начале романа: вечер у Анны Павловны Шерер, которую автор сравнивает с хозяйкой “прядильной мастерской”, — это “равномерная, приличная разговорная машина” заведенная для обсуждения модных тем и демонстрации светской благовоспитанности. Разговоры, поведение героев, даже позы и выражения лиц петербургского света насквозь фальшивы: все словно надели маски, намертво приставшие к лицам. Василий Курагин “говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пьесы”. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, “была преисполнена оживления и порывов”. Живое общение заменено обрядами, механическим соблюдением светского этикета. “Все гости, — иронически замечает автор, — совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки”. Громкий разговор, смех, оживление, любое непосредственное проявление человеческих эмоций здесь абсолютно неуместны, так как нарушают заранее определенный ритуал светского общения. Все живое, будь то мысль и чувство, искренний порыв или злободневная острота, гаснет в бездушной обстановке. Вот почему естественность и открытость в поведении Пьера так напугали Шерер. Здесь привыкли к “приличьем стянутым маскам”, к маскараду. Толстой срывает покровы внешнего блеска, утонченных манер с этих людей, и перед читателем предстает их духовное убожество, нравственная низость. В их поведении, в их взаимоотношениях нет ни простоты,