Во-первых, следует отметить, что в России крепостное право наиболее долго держалось и приняло такие грубые формы, что на практике ничем не отличалось от рабства. Но оно было ужасно не только с моральной и нравственной точки зрения, оно было несостоятельно и по своей внутренней сути.

Возможности крепостного хозяйства как экономической системы в России ко второй четверти XIX в. были полностью исчерпаны, и в последние предреформенные десятилетия (30 - 50-е годы XIX в.) оно вошло в полосу глубокого кризиса.

«Помещичьи хозяйства, базирующиеся на подневольном, крепостном труде, все более приходили в упадок. Резко упала производительность барщинного труда, показателем чего является падение урожайности в помещичьей деревне. По расчетам историка И. Д. Ковальченко, в регионах с преобладанием барщинной формы эксплуатации крестьян средняя урожайность зерновых культур к середине XIX в. составляла 75-80% по отношению к урожайности первого десятилетия XIX в.».

Помещики увеличивали число барщинных дней в неделю и вместе с тем вводили «урочную систему» (т. е. устанавливали определенные нормы дневной выработки на барщине), иногда практиковали частичную оплату барщинных работ. Однако все эти меры «стимулирования» и интенсификации барщины не могли возместить возрастающие потери от падения производительности барщинного труда. Барщинный крестьянин оказывал явное и тайное сопротивление нажиму со стороны помещика. Помещики постоянно жаловались на «лень» и «нерадение» мужика на барской работе, и это несмотря на применение жестоких наказаний. «Взглянем на барщинскую работу. Придет крестьянин сколь возможно позже, осматривается и оглядывается сколь возможно чаще и дольше, а работает сколь возможно меньше, - ему не дело делать, а день убить», - писал в 1847г. в статье «Охота пуще неволи» крупный помещик А. И. Кошелев. Наиболее дальновидные помещики понимали преимущества вольнонаемного труда перед  крепостным,  понимали, что крепостная неволя исключает всякие стимулы производительного труда (кроме разве страха наказания).

Но осознание этого еще не давало возможности в тогдашних условиях, при узости рынка наемной рабочей силы и ее дороговизне, перейти даже передовым помещикам от крепостного труда к наемному.

Кризис в первую очередь поразил барщинные имения (в них в то время числилось более 70% крепостных крестьян). Однако серьезные трудности переживали и имения оброчные. Начиная с 20-х годов XIX в. повсеместно растут