Пользовательского поиска

«посмевший сказать (и быть услышанным): «Смеюсь над пресуществлением!» О! Тогда у нас не нашлось бы оружия против его богохульства» [там же, с. 407]. Вильгельм готов померяться силами с Хорхе и его последователями, он утверждает, что мир, где царит смех, лучше, чем тот, где огонь и калёное железо противостоят друг другу, и называет Хорхе дьяволом, объяснив: «Дьявол — это не победа плоти. Дьявол — это высокомерие духа. Это верование без улыбки. Это истина, никогда не подвергающаяся сомнению» [там же, с. 408].

Об идее, истине, последствиях фанатичному служению ей также разделяет У. Эко в романе. Самые благие намерения могут привести к страшным последствиям, если не соблюдать ту зыбкую грань, которая отделяет добро от зла. В этом смысле особенно показательна история брата Дольчина, которую рассказал Убертин Адсону. В день третий, после повешенья,  «чтобы извлечь полезный урок». Дольчин — еретик бунтовал против властей, утверждал, что «идеал у всех должен быть одинаковый, и что никакие обязательства внешнего поведения не должны их сковывать… называл всё духовенство служителями Сатаны и освобождал кого бы то ни было от необходимости подчиняться» [там же, с. 190]. О том, как эти идеи влияют на людей рассказывает келарь, который примкнул к Дольчину и думал, что обрёл свободу, ибо считал, что всё делается, — справедливо и никаких господ». Но прошло время, говорит келарь, и «смотри: когда-то я пытался бороться против господ, сейчас я им прислуживаю». Вильгельм предупреждает Адсона, что чрезмерная любовь, чрезмерное благочестие могут породить жестокость «Бойся… пророков и тех, кто расположен отдать жизнь многих других. Иногда — ещё до того, как отдать свою. А иногда — вместо того, чтобы отдать свою» [там же, с. 420]. Человек не должен стать рабом собственных убеждений, он должен учиться преображать любую истину. «Должно быть обязанность всякого, кто любит людей, — учить смеяться над истиной, учить смеяться саму истину, так как единственная твёрдая истина — что надо освобождаться от нездоровой страсти к истине» [там же], которая порождала как средневековый аскетизм, так и тоталитаризм во все века, включая и ХХ столетие, и слишком узнаваемы в романе черты тоталитаризма по-советски.

            Ю. Лотман называл Вильгельма Баскервильского семиотиком ХІV века «и все действия, поучения, обращённые к юному послушнику, выкладки можно назвать практикумом по семиотике» [Лотман Ю. Выход из лабиринта // Эко У. Имя розы. — М: Книжная палата, 1989. — с. 474]. И, действительно, герой постоянно расшифровывает знаки неисчерпаемое обличье символов, «по которым читаем в

Яндекс цитирования Rambler's Top100

Главная

Тригенерация

Новости энергетики

Сочи-2014,новости спорта