Согласно поверхностной манере нашего восприятия царский строй принято трактовать как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но как относился к этому сам Николай II? Он был фактически заложником унаследованных им структуры и принципов власти, отход от которых он воспринимал как предательство интересов России, как надругательство над священными основами, завещанными предками. Ему были чужды амбиции правителя, да и властолюбием он никогда не отличался. Однако будущее страны просто не могло быть безразлично ему, т. к. за ее судьбу он нес ответственность перед Богом и перед любимым сыном Алексеем...

В управлении государством, когда творятся великие события, вождь нации, кто бы он ни был, осуждается за неудачи и прославляется за успехи. Почему отказывать Николаю II в этом суровом испытании? Бремя последних решений лежало на нем. На вершине, где события превосходят разумение человека, где все неисповедимо, давать ответы приходилось ему. Стрелкою компаса был он. Воевать или не воевать? Наступать или отступать? Идти вправо или влево? Согласиться на демократизацию или держаться твердо? Уйти или устоять? Вот поле сражений Николая II. Почему не воздать ему за это честь? И скорее то была беда России, нежели вина конкретных носителей власти, что, передавая последнюю по наследству старшему сыну, обладателем ее становился часто человек не способный управлять государством; и не вина Николая II в том, что зачастую вера и чувство у него доминировали над рассудком и трезвым расчетом...

Более 70-ти лет правилом для казенных историков и литераторов в нашей стране была обязательная отрицательная оценка личности Николая II. Ему приписывались все унизительные характеристики: от коварства, политического ничтожества и патологической жестокости до алкоголизма, разврата и морального разложения. История расставила все на свои места. Однако не стоит думать, что не было никаких предпосылок к демонстрации своей неприязни по отношению к императору. Ведь Николай II сам, стиль его правления и общения не соответствовал многим распространенным в народе представлениям о верховном правителе. Да и во внешности его было мало императорского величия, способного вызвать раболепный трепет. Эту картину дополняли его манеры. Царь слушал всех всегда довольно внимательно, очень редко кому возражал, никогда не повышал голос на собеседника, хотя часто это делал с большим трудом. Все это формировало определенные стереотипы.