федеративные единицы, которые Муравьев называл державами. Всех держав было пятнадцать. В каждой державе была своя столица. Столицей федерации должен был стать, как и у Пестеля, Нижний Новгород — город, славный своим героическим прошлым во время польской интервенции XVII в., центр страны. Верховным органом законодательной власти должно было стать Народное вече. Оно состояло из двух палат: верхняя палата носила название Верховной думы, нижняя называлась палатой народных представителей. Всякий законопроект должен был три раза читаться в каждой палате. Чтения должны были быть разделены, по крайней мере, тремя днями, посвященными обсуждению закона. Если законопроект принимался обеими палатами, он шел на представление императору и лишь после его подписи получал силу закона. Император мог вернуть неугодный ему законопроект в палаты со своими замечаниями, тогда законопроект обсуждался вторично; если он вторичного принимался обеими палатами, то получал силу закона и без согласия императора. Таким образом, принятие закона могло быть отсрочено императором, но не могло быть им самовольно отвергнуто. В державах должна была существовать двухпалатная система. Законодательная власть принадлежала законодательному собранию, состоявшему из двух палат: палаты Выборных и Державной думы. Державы делились на уезды. Должность начальника уезда, как и все прочие должности в управлении государством, была выборной. Судьи также были выборными. Конституция Никиты Муравьева, будь она введена, пробила бы огромную брешь в твердынях феодально-абсолютистского строя и серьезно расшатала бы его основы.

Несомненно, что проект конституции Никиты Муравьева является чрезвычайно прогрессивным для своего времени. Никита Муравьев хорошо сознавал, какое бешеное сопротивление старых сил может встретить его конституционный проект.

Итак, проект конституции Муравьева осуждал крепостное право и объявлял об его отмене. В нем предлагалось отменить все сословные различия, военные поселения; провозглашалось равенство всех граждан перед законом. Однако автор проекта конституции оставался твердым сторонником установления высокого имущественного ценза при занятии любых должностей в государственном аппарате и сохранения за помещиками права собственности на землю.