Пользовательского поиска
|
небьющейся
гордости целиком вынутая из каменоломни творенья. И так как законы внешности
всего сильнее определяют женский склад и характер, то жизнь и страсть такой
женщины не зависят от освещения, и она не так боится огорчений...» Ничего
лучшего, а главное, более возвышенно-точного нельзя было сказать о Зинаиде
Николаевне.
Об
отношении Пастернака к этой женщине говорят письма, написанные им в 30-е годы:
Письмо
от 18 июня 1931 года:
«Ты
настолько оказываешься совершеннее того большого, что я думал о тебе, что мне
становится печально и страшно. Я начинаю думать, что счастье, которое кружит и
подымает меня, предельно для меня, но для тебя еще не окончательно полно. Что я
не охватываю тебя, что как ни смертельно хороша ты в моем обожании, в
действительности ты еще лучше…».
Они
разлучались редко и вынужденно. Так это произошло, например, во время войны, когда
Зинаида Николаевна с младшими детьми провела долгие месяцы в истопольской
эвакуации. Зинаида Николаевна бережно хранила письма Бориса Леонидовича. В
своих воспоминаниях она рассказывала, как увозила их в эвакуацию: «В дорогу не
разрешалось брать много вещей, но я захватила Ленины валенки и шубу и завернула
в нее Борины письма и рукописи 2-й части «Охранной грамоты». Они были очень мне
дороги, и я боялась, что во время войны они пропадут. Благодаря этому письма и
рукописи уцелели».
У
них были очень интересные отношения. В отношении к жене на людях Борис
Леонидович вел себя не как взрослый человек, зрелый муж, а скорее как
избалованный мальчик. Она часто одергивала его капризы быстрой фразой, произнесенной
скороговоркой и не всегда понятной: Зинаида Николаевна слегка шепелявила. Она
была в его жизни, кроме матери, единственной женщиной, глубоко и верно его
любившей, и это сходство в любви к нему матери и Зины прочно удерживало его в
доме, в кругу семьи, где главенствовала, конечно, Зинаида Николаевна. Здесь ему
все, несмотря на одергивания, позволялось и, конечно, все прощалось. Но любовь
Зинаиды Николаевны, как и материнская, была лишена, какой бы то ни было
корысти.
По натуре своей человек страстный, Зинаида Николаевна умела «властвовать собою». Эти черты ее характера полностью проявлялись в игре — от карт до маджонга. Ее как партнера в играх высоко ценил Маяковский, сам прирожденный игрок. Одергивания мужа происходили в те моменты, когда, по