«Народ не знал Пастернака как писателя… Он узнал его как предателя… Есть хорошая русская пословица: «Собачьего нрава не изменишь». Мне кажется, что самое правильное — убраться Пастернаку из нашей страны поскорее».

«Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Но я не сомневаюсь, что наше мнение о поведении Пастернака, вероятно, будет единодушным…»

«Он — ярчайший образец космополита в нашей среде. Не надо нам такого гражданина!»

Через несколько дней — снова звонок из ЦК. От Пастернака потребовали написать обращение к народу. Не было у них чувства меры. Борис Леонидович написал. Сначала это было отнюдь не покаянное письмо. Потом над ним сильно потрудились, так что получилась ложь и признание вины! Да еще подчеркнуто добровольное: «Никто ничего у меня не вынуждал, и это заявление я делаю со свободной душой, со светлой верой в общее и мое собственное будущее, с гордостью за время, в котором живу, и за людей, которые меня окружают…»

Увидев это «свое» письмо, Пастернак лишь рукой махнул и подписал. Слабость? Да. Но куда больше просто бесконечная душевная усталость. Когда отчаяние достигло предела, Пастернак написал стихотворение.

Я пропал, как зверь в загоне.

Где-то люди, воля, свет,

А за мною шум погони,

Мне наружу ходу нет.

Темный лес и берег пруда,

Ели сваленной бревно.

Пусть отрезан отовсюду.

Будь что будет, все равно.

Что же сделал я за пакость,

Я убийца и злодей?

Я весь мир заставил плакать

Над красой земли моей.

Но и так, почти у гроба

Верю я, придет пора —

Силу подлости и злобы

Одолеет дух добра.

Все тесней кольцо облавы,

И другому я виной: