В результате исследований мы выявили, что проявления таких социально-нравственных отклонений в поведении, как насилие в разрешении межличностных конфликтов, корыстолюбие, нетерпимость и негативизм связаны со стилем семейной социализации. Полученные результаты позволяют дифференцировать стиль семейного воспитания подростков, совершивших жестокие насильственные преступления (убийства, нанесение тяжких телесных повреждений, квалифицированные изнасилования в сочетании со злостным хулиганством) и совершивших корыстные преступления (кражи личного, государственного и общественного имущества).

Было установлено, что несовершеннолетние, совершившие насильственные посягательства, в отличие от ненасильственных корыстных преступников, большое значение придают правилам, регламентирующим ситуации применения физического насилия, т.е. «точно знают», в какой ситуации и как они должны применять физическую силу. Насильственной группе посягателей свойственны идеализация и ритуализация насильственных форм поведения, что, по нашему мнению, указывает на большую роль подобных стереотипов в поведенческой практике этой группы преступников.

Изучение обстоятельств, обусловивших насильственные способы решения конфликтных ситуаций, побудило сопоставить условия семейной социализации представителей двух групп несовершеннолетних преступников: насильственной и корыстной. Исследование показало, что представители обеих групп воспитывались в неблагоприятной семейной обстановке: родители, один или оба, злоупотребляли спиртным, часто ссорились между собой, ссоры нередко переходили в драку, ребенка с детских лет подвергали жестоким физическим наказаниям.

Эти дети чаще воспитывались в условиях разделения семьи на две враждующие группы: ребенок и мать — с одной стороны, отец — с другой. В условиях существования внутри семьи двух враждующих группировок, подростки легко усваивали навыки агрессивного насильственного поведения, так как наблюдение и испытание насилия на себе сочеталось с высокой мотивационной готовностью использовать эти образцы в собственной поведенческой практике, чему способствовали одобрения со стороны матери, прививавшей ребенку ложное представление о социальной справедливости. При этом дети из таких семей не были лишены материнской опеки, не испытывали депривации эмоционального общения с матерью, что облегчило раннее формирование высокой самооценки, самостоятельности, умения постоять за себя. Эти дети не имели трудностей в освоении сферы «Я» — «Другие люди». Более того, часто они впоследствии становились лидерами подростковых групп, носителями агрессивной субкультуры.