занимался этой культурой. Вполне естественно, что, став первым человеком в партии и государстве, он перенес свои взгляды на кукурузу, как новую королеву полей, на все аграрное поле страны. И он был бы прав, если бы дело ограничилось лишь южными областями страны и не в ущерб другим зерновым культурам. Но стремление в предельно сжатые сроки насытить животноводство ценным кормом оказалось еще одним уроком волюнтаризма.

Любовь Н. С. Хрущева к кукурузе не знала поясных границ. Он лично рекомендовал селянам, когда и где ее сеять, сколько и как ее собирать. Ни природно-климатические, ни зональные отличия для него не существовали. Отсюда и рекомендации сеять кукурузу в Якутии, на Чукотке, за Полярным кругом, словно бы следуя В. О. Ключевскому: "Русский ум всего ярче сказывается в глупостях". Кукурузный "бум" иссяк достаточно быстро, но "его насильственное внедрение легло новым, чужеродным бременем на крестьянские плечи, подмыло корни привязанности пахарей к земле и стало главным слагаемым в числе сил разрушения оптимального сочетания структуры посевов и внедрения рациональных систем земледелия".

Небывалой утопией явилась третья суперпрограмма Н. С. Хрущева — программа подъема животноводства. В 1957 г. он предложил в ближайшие годы (3 – 4 года) догнать США по производству мяса, молока и масла на душу населения. Население же страны в вечном ожидании божественного чуда, вполне серьезно отнеслось к возможному пришествию аграрного Иоргена. Заметим, что речь шла не об общем производстве заявленной продукции: Н. С. Хрущев вел разговор о продовольственной конкуренции на душу на селения.

Прошло более 30 лет, но названная суперпрограмма так и осталась нерешенной, причем выполнение ее не только не приблизилось, но и еще более отдалилось от названных временных рамок. Среднее потребление мяса в США в конце 1980-х годов составляло 120 кг на человека, в нашей же стране, по данным 1988 г., его потребление составляло 65 – 66 кг на душу населения. В 1970-е годы наша статистика безуспешно доказывала, что мы обошли-таки Америку по производству молока, но с молоком и молочными продуктами были постоянные перебои. Не о советской ли статистики в свое время сказал М. Е. Салтыков-Щедрин: "Сначала не было ничего. Потом появилась статистика (советская) и всего сразу стало в 2 – 3 раза больше". Аграрный спор, не подкрепленный ни экономическими факторами, ни деловой предприимчивостью одной из соревнующихся сторон, был безнадежно проигран.