помощью пытались теоретически оправдать, на что способен колхозный строй, и практически защитить себя: “Не зря хлебы ели”.

“Отдельные работники района даже понимают, что в нынешних условиях можно иметь только один показательный колхоз. Это разъясняют Лукашину: ты захотел поднять колхоз, подъем которого не запланирован райцентром. Вопреки всем и вся”.

Вставал перед Абрамовым вопрос о герое времени. Выступая против плакатной фигуры бездумного энтузиаста, он хотел ввести думающего героя, начинающего самостоятельно мыслить. Таким должен был стать Лукашин.

“Нынешний герой человек противоречивый, рефлектирующий, сомневающийся, начинающий думать, освобождаться от тяжкого груза догм, которые насаждались в нем в течение многих лет. Да и как может быть иначе? Мой Лукашин думающий человек. Он-то и есть герой современности. Герой еще не тот человек, который умеет только размахивать кувалдой. Но думающий человек пока обречен”.

Наиболее глубоко проблема думающего человека прозвучит в книгах “Пути-перепутья” и “Дом”. Но и в романе “Две зимы и три лета” она затронута. Лукашин заставляет людей думать о своих правах и самостоятельности, когда возвращает кузнеца Илью Нетесова из леса, когда сам отправляется в лес и оставляет руководителем Михаила Пряслина, когда начинает спорить с Подрезовым, с Ганичевым. Начинают размышлять о жизни и спорить друг с другом Михаил, Егорша, Евсей Мошкин, Илья Нетесов, Петр Житов.

Не все задуманное мог реализовать писатель сполна. Он понимал, какие цензурные и редакторские преграды встанут на его пути. Наряду с заострением социальных проблем Абрамов много думал о личных отношениях людей о семье, любви, дружбе, взаимопомощи, взаимопонимании. Он намеренно уходил от прямолинейности в отношениях Михаила и Егорши, Анфисы и Варвары, Варвары и Михаила.

Собирался писатель рассказать подробнее, как прибегал Михаил с дальнего сенокоса за шесть километров на свидание с Варварой, как возвращался обратно и думал: “Никто, конечно, не ездил с Синельги на свидание. Ну и что? Разве был в Синельге такой парень, как он, Мишка? А Варвара? Была такая красивая, такая жаркая молодка?”.

Многочисленные авторские наброски-добавления свидетельствуют об огромной творческой работе художника, о его постоянном стремлении “докопаться