Пользовательского поиска
|
Но как бы ни мучительна была любовь,
все равно какая-то сила заставляет людей искать любви и ждать ее: "Мы
любовь сами ищем. // Ту ища, не устали, // А сласть ее познали, // Вскачь и
пеши к той рыщем".
Тема всевластия любви и любовной
страсти разрабатывается также и в “Стихах о силе любви”: "Можно сказать
всякому смело, // Что любовь есть велико дело. // Быть всеми и везде сильну, // А
казаться всем умильну — // Кому бы случилось? // В любви совершилось".
Далее содержится утверждение, что и
самые могущественные и суровые боги покорились любви, и она правит миром:
"Что больше? Та царит царями,
Старых чинит та ж молодцами, // Любовь правит всеми гражданы. // Ту чтят везде
и поселяны, // Та всчиняет брани, // Налагает дани".
Мы встречаем у Тредиаковского утверждение,
что любовь может быть сильней религиозного чувства, хоть это может показаться
странным и дерзким. Строка “Не убежит той в монастырях” утверждает то, что в
художественном мире Тредиаковского и монастырские обеты не имеют силы перед
властью любовного чувства: "Все ей угождают, Все любви желают".
Стихотворения и песенки о силе любви в
приложении к переводному роману Поля Тальмана являются итоговым обобщением всех
тех тем, которые развиваются в прозе и стихах романа “Езда в остров Любви”, то
есть подробной разработкой всех оттенков и перипетий любовных отношений.
Во второй части “Езды в остров Любви”
Тирсис великолепно себя чувствует, когда ведет двойную любовную интригу с
Ирисой и Сильвией. Преимущество такого времяпрепровождения любовников выражено
и в стихах, которые во многом перекликаются со стихами из приложения.
Глазолюбность (Коварство) говорит Тирсису: "Перестань противляться
сугубому жару: //
Две девы в твом сердце вместятся без свару, // Ибо ежель без любви нельзя быть
счастливу, // То кто залюбит больше, // Тот счастлив есть надольше.
// Люби Сильвию красну, Ирису учтиву, // И еще мало двух, быть надо коли живу.
// И потом Глазолюбность обнадеживает Тирсиса: // Часов во дни довольно // От
той с другой быть вольно. // Удоволив другую, доволь и вторую, //
А хотя и десяток, немного сказую!".
Тредиаковский твердо стоял на позициях
земной любви, хотя его обвиняли в нечестии, нерелигиозности, в деизме, атеизме,
наконец, во всякого рода ереси.
Как бы в ответ своим критикам, Тредиаковский говорит в песне: "Худо тому жити, // Кто хулит любовь: // Век ему тужити, // Утирая бровь. // Проходят печальны