Далее Тредиаковский вводит прямое обращение Тирсиса к Аминте, которое еще более отходит от отвлеченного описания и приближается к еще более конкретному описанию сцены любви: “Ах! — вскричал я велегласно, // Схвативши ее рукою, — // Как бы то наяву власно, // Вас бы, Мила, косою // Ссечь жестока смерть дерзнула! // Ох и мне бы не смиловать, // Коли б вечно вы уснула!”
Потом я стал ту обнимать".

Метафору любви-смерти, изящно выраженную у Тальмана, Тредиаковский заменил настоящей, а не метафорической смертью, так же, как в первой строфе словом “нагая” он подчеркивает смысл происходящего во сне.

Во второй же части романа развивается новая, по сравнению с первой, точка зрения на любовь вообще — как на смысл и основу жизни, как на ее главное содержание и наполнение. Тирсис, истомленный разлукой с Аминтой, находит утешение, воспевая любовь: “А сердце мое, привыкшее всегда к любви, не зная, куда девать несколько еще горячия моя страсти, которая мне осталась по разлучении с Аминтой, и оно не могло ни по какой мере привыкнуть к так леностной жизни, какова была оная, которую я препровождал в беспристрастности. Тогда я, к увеселению моему изложив следующую двуистишную песенку, пел оную на всякий день один с собой: "Без любви и без страсти // Все дни суть неприятны. // Воздыхать надо, чтоб сласти
Любовны были знатны. // Чем день всякий провождать, // Ежели без любви жить?
Буде престать угождать, // То что ж надлежит чинить?”.

Понятием “страсть” Тредиаковский переводит такие понятия, как “нежность” и “желание” у Поля Тальмана.

Но еще шире, чем в переводе и переработке стихов Тальмана, концепция любви Тредиаковского показана в его оригинальных песнях, напечатанных в приложении к “Езде в остров Любви”, в “Стихах на разные случаи”. В “Прошении любве” говорится о всеобщей власти этого чувства: "Покинь, Купидо, стрелы:
Уже мы все не целы, // Но сладко уязвлены // Любовною стрелою //
Твоею золотою; // Все любви покорены".

В этих строках Тредиаковский передает всевластие любви и любовного чувства с помощью образа стрелы Купидона. Через все стихотворение проходит тема сладостной муки и мучительного счастья любви: "Любовь всем нам не скучит, // Хоть нас тая и мучит. // Ах! Сей огнь сладко пышет".