Пользовательского поиска
|
Во время последнего свидания перед его
отъездом на боевое задание между ними происходит следующая сцена:
“Она что-то расстегнула и сняла с шеи.
Она вложила это мне в руку.
— Это святой Антоний, — сказала она. —
А завтра вечером приходите.
— Разве вы католичка?
— Нет. Но святой Антоний, говорят,
очень помогает.
— Буду беречь его ради вас. Прощайте.
— Нет, — сказала она. — Не прощайте”.
Далее Хемингуэй интересно обыгрывает
этот талисман, выявляя отношение Фредерика к традиции ношения оберегов:
“Святой Антоний был в маленьком
медальоне из белого металла. Я открыл медальон и вытряхнул его на ладонь.
— Святой Антоний? — спросил шофер.
— Да.
— У меня тоже есть”.
Дальше Хемингуэй, используя свой
излюбленный прием повторов, в данном случае это повторы имени Святого,
показывает насколько иронично, скептически относится герой к подарку,
подчеркивая его вещественность, материальность, категорически отказывая ему в
какой-либо таинственной силе:
“Я положил Святого Антония обратно в
медальон, собрал в комок тоненькую золотую цепочку и все вместе спрятал в
боковой карман.
— Вы его не наденете на шею?
— Нет.
— Лучше надеть. А иначе зачем он?
— Хорошо, — сказал я. Я расстегнул
замок золотой цепочки, надел ее на шею и снова застегнул замок. Святой повис на
моем форменном френче, и я раскрыл ворот, отстегнул воротник рубашки и опустил
святого Антония под рубашку. Сидя в машине, я чувствовал на груди его
металлический футляр. Скоро я позабыл о нем. После своего ранения я его больше
не видел. Вероятно, его снял кто-нибудь на перевязочном пункте”.
Можно подумать, что Хемингуэй наказывает своего героя или героев за их неверие, дескать, раз не веришь в помощь, которую могут оказать тебе сверхъестественные силы, живи по правилам естественного отбора, а в условиях войны каждую минуту выживай, если повезет. Но как тогда объяснить мучительную смерть шофера Пассини, который верил, что Святой Антоний его