Пользовательского поиска
|
Фредерик приподнимает свое забрало,
по-человечески обращаясь к тому, кто, все же, может быть, лично следит за его
судьбой, кто может казнить, но может и помиловать.
“Я знал, что она умрет, и молился,
чтоб она не умерла. Не дай ей умереть. Господи, господи, не дай ей умереть. Я
все исполню, что ты велишь, только не дай ей умереть. Нет, нет, нет, милый
господи, не дай ей умереть. Господи, сделай так, чтобы она не умерла. Я все
исполню, только не дай ей умереть. Господи, милый господи, не дай ей умереть”.
Кэтрин, как и предчувствовала, умерла
в дождь. Прощание с ней показалось Фредерику прощанием “со статуей”.
На последней странице он снова один,
сам по себе, но другой, возмужавший на войне и под сенью любви. Уже никогда ему
не быть прежним, потому что мгновения простоты мыслей и чувств навсегда
утрачены. Именно самодисциплина кодекса и опыт формируют его, сообщая Фредерику
чувство стиля и красивой формы. Это приложимо не только к его частной трагедии,
но и к жизни вообще. Внутренняя дисциплина и пережитый опыт способны придать ей
значение. Принести порядок и моральный смысл в путаницу человеческого
существования.
Итог полу осознанного богоискательства
Фредерика так и не подведен. Он констатирует факт своего поражения, но не
ропщет. Его состояние в финале романа можно назвать озлобленным смирением, хотя
всю дорогу он так и не может смириться с фактом того, что пришел в этот мир.
Абстрактно он размышлял о том, что “христианами нас делает поражение”, и
уточняет, что речь идет о христианском духе. Правда, непонятно, произойдет ли
это на практике, например, с ним. Что касается самого Хемингуэя, то он в
какой-то степени считал, что до мелочей продуманный порядок природы
свидетельствует о Божественном разуме. Фредерик воспринимает природу только как
окружающую среду, не пытаясь провести какие-либо аналогии.
Он все время боялся Бога, и страх этот
не пройдет, потому что всегда будет, что потерять, если не любимую, то
здоровье, друга, родственника.
Можно предположить и такое, что когда священник советует ему в начале книги не бояться, а любить Бога, а Фредерик не в состоянии ощущать ничего подобного, он и обрекает себя на существование в мире Бога карающего, а не милосердного. Как бы там ни было, но религиозный фон, проблема поиска сверхъестественного обоснования жизни присутствует на протяжении всей книги.