Все сказанное прилагается в известной мере к историческому различию в характере южного и северного народонаселения Руси.

Что касается быта восточных славянских племен, то начальный летописец оставил нам о нем следующие сведения: "каждый жил своим родом, отдельно, на своих местах, каждый владел родом своим" [5]. Славяне жили в деревянных избах, находящихся на далеком расстоянии друг от друга, и часто переменяли место жительства. Такая непрочность и частая перемена жилищ были следствием беспрерывной опасности, которая грозила славянам и от своих родовых усобиц, и от нашествия чуждых народов. Вот почему славяне вели тот образ жизни, о котором говорит Маврикий: "У них недоступные жилища в лесах, при реках, озерах, болотах; в домах своих они устраивают многие выходы, на всякий опасный случай; необходимые вещи скрывают под землею, не имея ничего лишнего снаружи, но живя как разбойники" [1].

Язычники смотрели на жизнь человека с чисто материальной стороны: при господстве физической силы человек слабый был существом самым несчастным, и отнять жизнь у такого человека считалось подвигом сострадания. Религия восточных славян поразительно сходна с первоначальной религией арийских племен: она состояла в поклонении физическим божествам, явлениям природы и душам усопших, родовым домашним гениям. Но следов героического элемента, так сильно развивающего антропоморфизм, мы не замечаем у славян, а это может означать, что между ними не образовывались завоевательные дружины под начальством вождей-героев и что переселение их совершались в родовой, а не в дружинной форме [1].

Мы видим, что к концу IX века область России вследствие природного влияния разделилась, главным образом, на две части: племена, жившие на юго-востоке, находились в подчиненности от азиатского племени, стоявшего лагерем на Дону и Волге; племена, жившие на северо-западе, должны были подчиняться знаменитым морским королям, предводителям европейских дружин, вышедшим с берегов Скандинавии. Около 862 года, как говорит летописец, племена, платившие дань варягам, изгнали последних за море.

Уже было замечено при изображении нравов и обычаев славян, что родовой быт укреплял вражду между ними, на что указывает летописец: "как скоро, — говорит он, — племена начали владеть сами собою, то не стало у них правды, то есть беспристрастного решения споров, не было у них устава, который бы все