Пользовательского поиска
|
расширить “внешний” текст произведения и проверить правильность понимания текста через обращение к его творцу.
Следует обратить внимание на то, что в своих высказываниях о Блоке
(вне поэтических текстов) достаточно многочисленных (особенно, если иметь в виду
и устные) Ахматовой было легко, если не развеять “легенду”, то разъяснить и
отвести многие существенные детали. В действительности же, по мнению
исследователя Топорова, в этих высказываниях была явная тенденция укоренить
мысль о “легенде”, о существовании этой “легенды”. “...Следуя сформулированному
ею же самой правилу Тайн не выдавать своих, Ахматова, не снимая своими
высказываниями неопределенности, скорее, наоборот, увеличивает количество
тайн..., заставляя читателя решать все более сложные и отвлеченные задачи,
незаметно переключающие читателя из биографического плана в поэтический”.
Учитывая приведенные выше воспоминания Ахматовой о Блоке, не приходится считать
случайностью, что последние состоят в основном из цитации блоковских упоминаний
о встречах с Ахматовой (в его “Записных книжках”), во-первых, что в них
пропущены упоминания о ряде других встреч поэтов (что никак не может быть
объяснено упущением памяти), во-вторых, что в приписываемых Ахматовой встречах
с Блоком опущено все то, что выходит за рамки всячески подчеркиваемой фактографичности,
в-третьих. Иначе говоря, в воспоминаниях о Блоке Ахматова идет на прием
удивительный по своей смелости: она заставляет Блока говорить об этих встречах,
уступает ему право и первенство вспоминать. (“Недавно читала и перечитывала
записные книжки Блока. Они как бы возвратили мне многие дни и события.
Чувствую: об этом нужно написать, это будут автобиографические заметки”.
Сравнить: “...И снова деревянный Исаакиевский мост, пылая, плывет к устью Невы,
а я с моим спутником с ужасом глядим на это невиданное зрелище, и у этого дня
есть дата — 11 июля