Пользовательского поиска
|
эпоха”, т. е. как выразитель своей эпохи. Развертывание этого образа произошло в поэме не сразу. В первой редакции даны лишь ключевые строки к образу романтического демона, объединяющего крайности добра и зла, идеальных взлетов и страшного падения: На стене его тонкий профиль \\ Гавриил или Мефистофель \\ Твой, красавица, паладин?
В первоначальной версии не ясно даже, является ли он счастливым
соперником драгуна — Пьеро. Сцена их встречи до
...с улыбкой жертвы вечерней
И бледней, чем святой Себастьян,
Весь смутившись, глядит он сквозь слезы,
Как тебе протянули розы,
Как соперник его румян.
В. М. Жирмунский замечает по этому поводу: “Румяный” соперник — эпитет вряд ли подходящий для Блока, тем более в его роли демонического любовника. Но этот эпитет является цитатой из самоописаний Блока и ряда характеристик его внешности в молодые годы, данных другими. Эта “румяность” одно время угнетала его (слово “румяный” еще раз появляется в стихотворении Ахматовой на смерь Блока: И приходят румяные вдовушки), сравнить стих Блока: И льнут к нему... в его лице румянец (“Как тяжко мертвецу среди людей...” 1912) в первой публикации — “Современник” 1912, №11, позднее соответствующая строфа была опущена). Розоватость Блока — постоянный мотив в мемуарах Андрея Белого, сравнить: “Стройный, с лицом розовеющим,...он щурясь оглядывал отблески стекол” (“Начало века”, стр. 458), “Но… Александр ли Блок, — юноша этот, с лицом, на котором без вспышек румянца горит розоватый обветр”... (там же, стр. 287).
Однако лишь в
Это он в переполненном зале
Слал ту черную розу в бокале...
И тогда же эпитет “румян” был заменен нейтральным:
Как соперник его знаменит.
Отрывок о Блоке в окончательной редакции расширен добавлением восемнадцати стихов, слагавшимся постепенно:
1956:
Но такие таятся чары
В этом страшном дымном лице: