У шкатулки тройное дно...

Творческим синтезом поэтического развития Ахматовой является “Поэма без героя”, над которой она работала более двадцати лет (1940 – 1962). Личная судьба поэта и судьба ее “поколения” получили здесь художественное освещение и оценку в свете исторической судьбы не только современников, но и ее родины.

Что “Поэму без героя” может постигнуть судьба непонятного или, во всяком случае, не совсем понятного произведения, что ее поэтический код может остаться в конце концов нерасшифрованным — эта мысль владела автором еще в то время, когда писалась вторая, средняя часть поэмы, “Решка”. Там об этом говорится недвусмысленно:

...Я согласна на неудачу

И смущенье свое не прячу...

У шкатулки ж тройное дно.

Но сознаюсь, что применила

Симпатические чернила...

Я зеркальным письмом пишу,

И другой дороги нету —

Чудом я набрела на эту…

И расстаться с ней не спешу.

Признание, по прямоте своей, кажется, небывалое в русской поэзии. Но, признаваясь в применении шифра (“симпатические чернила”, “зеркальное письмо”, “тройное дно”), Ахматова все-таки верила, что эта “тайна без криптограммы” будет читателем разгадана, и с самого начала боялась только одного — “превратных и нелепых толкований “Поэмы без героя”. Об этом говорится в первой же попытке написать нечто “вместо предисловия” в 1943 — 1944 годах, когда текст поэмы казался “окончательным” и она не думала, что ей придется к нему еще возвращаться столько раз.

Уже в первой редакции “Поэма без героя” состояла из 3-х частей, соответственно чему имела подзаголовок “Триптих” “Девятьсот тринадцатый год. Петербургская повесть” (подзаголовок “Медного всадника), “Решка” и “Эпилог”. Сюжетным ядром, собственно “поэмой”, является первая часть. Прошлое встает в памяти поэта в освещении настоящего:

Из года сорокового

Как с башни, на все гляжу...