Пользовательского поиска
|
В тексте произведения имеются также эпитеты:
“a midnight dreary”, “And the silken, sad, uncertain rustling”, “the rare and radiant maiden”, “a stately Raven”, “this grim, ungainly, ghastly, gaunt, and ominous bird” и другие; сравнения: “his eyes have all the seeming of a demon’s that is dreaming”, “But, with mien of lord or lady, perched above my chamber door” — внешний вид птицы автор сравнивает
с демоном, а ее повадки — с человеческими; олицетворения: “Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he”, “But the silence was unbroken”, когда присущие только человеку явления
переносятся на животных или явления природы; метонимия: “the Nightly shore”, “the Night’s Plutonian shore” — в данном случае иносказательное обозначение
смерти.
Художественная палитра в
бальмонтовском переводе не менее богатая. Поэт активно пользуется многими
разновидностями метафоры: метафоры-персонификации (или метафорическое
олицетворение): “Взор застыл, во тьме стесненный”, “черное “Никогда”, “Вынь
свой жесткий клюв из сердца”, “Взоры птицы жгли мне сердце”;
метафоры-перифраза: “пророк неустрашимый”, “в час угрюмый”, “над старинными
томами”, “имя солнца моего”, “гордый Ворон старых дней”, “та, кого любил
всегда”, “в песне вылилось о счастье”; метафоры-аллегории: “И душа моя из тени,
что волнуется всегда, не восстанет”, “с кадильницей небесной серафим пришел”,
“пей скорей забвенье о Леноре навсегда”.
В большем количестве, нежели в
оригинале, использованы прием олицетворения: “поздней осени рыданья”, “завес
пурпурных лепет”, “вошел спесиво”, “ночь молчала”, “взирал сурово”, “край
печальный… тоскою одержимый” и т. д.; многочисленные эпитеты: “тревоге
мрачной”, “огнистая звезда”, “печалью запоздалой”, “лжи черной”, “час угрюмый”,
“гордый Ворон”. Приема сравнений, как и у Э. По, в переводе Бальмонта немного,
это сравнение птицы с “лордом” и с “демоном полусонным”, “меня покинет, как
надежды”, “лжи, как эти перья, черной”, “жгли мне сердце, как огнистая звезда”.
Метонимию, или метонимический перифраз
Бальмонт использует в том же случае, что и автор, при упоминании
предполагаемого места, откуда явился Ворон: “там, где ночь царит всегда”,
“пером не шевельнул он”, “в край, тоскою одержимый”. Один раз Бальмонт
использует прием гиперболы: “блистала ярче всех земных огней” и параллелизма:
“О Леноре, что блистала ярче всех земных огней”.