Пользовательского поиска
|
Представитель цивилизации, по природе
своей отличающейся от земной, он возвратил людям присущее им качество —
стремление любить и быть любимыми. Машина научила космических путешественников
терпимости, снисхождению и заботе друг о друге. На стыке взаимоотношений
цивилизаций возникло то равновесие человека и механизма, которое способно
ответить на вопрос.
Проделав долгий путь, Воннегут
приходит в своем романе к ответу, который известен издревле. Как писал Питер
Шол в своей статье “Vonnegut’s Attack upon Christendom” (Newsletter of the
Conference in Christianity and Literature 22, Fall 1972, №11): “Хотя Воннегут и
принадлежит к большой армии атеистов и отрицает божественную сущность Иисуса
Христа, он, тем не менее, разделяет многие традиционные христианские ценности”.
И как ни странно при всем атеизме и неверии, он в точности повторяет заповедь
Иисуса Христа — “Возлюби ближнего своего, как самого себя”. В этом есть суть
человека и смысл его жизни — не быть равнодушным ни к себе, ни к окружающим.
Но даже доведя героя до такого
простого и очевидного ответа, Воннегут не мог не смягчить его патетичность с
помощью иронии и цинизма. И немаловажную роль в этом играет время, которое
потратил герой на бесплодные поиски, чтобы счастливо прожить один год.
2.3. Психология Курта
Воннегута
Курт Воннегут — чуткий и легкоранимый
человек, который ищет опору, не имея веры, потеряв дорогих ему людей. И маска
злобствующего циника, вводящая в заблуждение лишь при буквальном прочтении
романа, — не более чем защитная реакция на черствость и равнодушие окружающего
мира.
Все умствование и цинизм Воннегута —
это всего лишь попытка привлечь чье-то внимание, а затем и любовь, о чем говорит
золотое правило психологии — под одним ищи другое.
В психологии давно укоренилось утверждение,
что если человек кричит на весь мир “Я ненавижу всех”, то в действительности
это призыв отчаявшегося “Я хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь любил”.
Стиль Курта Воннегута можно сравнить с
исповедью на сеансе у психоаналитика, где под лавинами мрачных и грубых
образов, погребены истинные движения души. В итоге, какими бы циничными не были
эпитеты, они не могут скрыть желания писателя привести свой внутренний мир к
идеалу, создать если не “мир для двоих”, то хотя бы “искусственную семью”.