Пользовательского поиска
|
Точно
такой же представлялась сложившаяся расстановка сил и Икесу. Он писал Робинсу в
начале августа 1939 года: "Концентрированное богатство собирается нанести
поражение Рузвельту, если оно сможет, конечно, не считаясь с катастрофическими
последствиями для страны в целом. Я полагаю, что концентрированное богатство
всегда, во все времена было таким. Оно абсолютно лишено чувства здравого смысла
и морали... Но, как Вы сами знаете, предприниматели, банкиры, угольные короли и
строительные воротилы, и я могу в этот перечень включить многих других, сейчас
объединились для борьбы с Рузвельтом. Что случиться в будущем, я не знаю, но
считаю, что самые трудные времена в впереди. В лагере демократов, я думаю, их
кандидатом может быть только Рузвельт и никто другой. Я твердо знаю, что есть
много людей в демократической партии, которые скорее предпочтут республиканцев
Рузвельту, поскольку жаждут, чтобы именно так и было". Угроза организации
настоящего экономического саботажа со стороны многих представителей финансово-промышленного
капитала, сообщал Р. Робинс, была реальна.
Нападение
Германии на Польшу 1 сентября 1939 года и начало войны в Европе открыли новую
фазу избирательной компании. Стало ясно, что демократы в большинстве своем не
изменят лидеру, если он сам примет решение еще раз сломать сложившуюся традицию
и в третий раз согласится не выдвижение своей кандидатуры. Даже в
монополистической верхушке, где с недоверием и без всяких симпатий относились к
Рузвельту, настроения начали меняться в его пользу. Джон Херц писал Рузвельту
11 июня 1940 года, за месяц до открытия съезда демократической партии в Чикаго:
"Недавно я беседовал с группой чикагских бизнесменов, которые политически
враждебно относятся к Вам, но сейчас они все до одного сошлись на том, что
время для партийных раздоров осталось позади и что Вы заслуживаете и потому
получите поддержку у всех настоящих американцев. Люди в Чикаго (он имел в виду
деловые круги), которых я знаю, в конце концов пришли к выводу, что
изоляционизм мертв и что все мы должны сейчас смотреть на вещи реально".
Рузвельт, не забывая обид, не дал спровоцировать себя на откровенность,
попросив Гопкинса подготовить ответное письмо, лаконичное, но внушительное.
"Я убежден, — писал президент, — что подавляющее большинство американцев
полно решимости защитить демократию любыми способами, которые будут признаны
необходимыми".
Рузвельт остался верен себе; он говорил мало и больше намеками, всем понятными. Может быть, только Джим Фарли, мечтавший стать кандидатом