Пользовательского поиска
|
овладел крайний пессимизм” [27, III, 222].
Это немотивированное “Вдруг” сближает Довлатова с чеховскими неожиданностями:
“Лег на диван и помер”.
В мире, в котором все совершается
быстро, герой не успевает печалиться, в этом высшее проявление абсурдного гуманизма.
Довлатов всегда хотел, чтобы его читали со слезой. Для этого он выставлял “
часто неуместные и чуждые тексту всхлипы в рассказе” [17, 163]. Эти всхлипы, ни
в коем случае не переходящие ни во что серьезное, характеризуют автора как
приверженца милосердия быстрых перемен. Рассказ за рассказом, история за
историей, где события бегут в стремительной мгновенной смене, позволяет
определить довлатовское время, как время ускоренное. Он мало прожил, потому что
жил очень быстро. Но много пережил, потому что всегда торопился. Торопливость
проявляется во всем, даже в отношении к смерти. Вспомним анекдотическую
ситуацию в “Соло на ундервуде”: “Произошло это в грузинском ресторане.
Скончался у молоденькой официантки дед. Хозяин отпустил ее на похороны. Час
официантки нет, два, три. Хозяин ресторана нервничает — куда, мол, она
подевалась?! Некому, понимаешь, работать. Наконец официантка вернулась. Хозяин
ей сердито говорит: “Где ты пропадала, слушай?“ Та ему в ответ: “Да ты же
знаешь, Гоги, я была на похоронах. Это же целый ритуал, и все требует времени“.
Хозяин еще больше рассердился: “Что я, похороны не знаю?! Зашел, поздравил и
ушел!“ [27, III, 336].
Чем-то эта ситуация напоминает древнюю
фиджийскую легенду о том, как люди сделались смертными. На свете боги долго
спорили, как должен умирать человек. Старый добряк месяц предложил, чтобы
человек рождался, рос, уходил и рождался снова. Так, как происходит с ним
самим. Но крыса была против. Она говорила и говорила, спорила с богами, болтала
без умолку. Наконец, им надоели обсуждения и они, утомленные, начали дремать.
Все проголосовали за то, чтобы человек умирал, потому что все устали от
разговоров.
Довлатов, как та легендарная мышь,
хочет заговорить смерть и обессмертить человека. Он игнорирует и смеется над
ней. Его герои забалтывают ее, сводят смерть к ничего не означающим переменам в
жизни. Абсурд терпим к смерти, поскольку смерть — это жизнь в нелепом ее
проявлении. Смерть, как и абсурд, — это зависимость человека от мира. Герою
Довлатова необходимо сохранить и свою жизнь и инобытие. Найти иную смерть, чем
смерть биологическую. И этой смертью станет иная жизнь.
§
9. Преодоление абсурда смерти смехом