Пользовательского поиска
|
Один из центральных эпизодов романа Ч.
Айтматова — библейская легенда. Она передаёт сцену допроса Понтием Пилатом
Христа, во время которого осуждённый и палач ведут разговор о проблемах
человечества: о власти и человека, о путях в “Царство Истины” и, наконец, о
свободе и несвободе личности.
Образ Иисуса Христа и библейской
легенды в целом вызвали серьёзные критические замечания и различные толкования.
Прежде всего, Ч. Айтматова обвинили в том, “...что автор вознамерился соединить
совершенно несоединимое: анашу и Христа...” [16, 93], а также отмечалось, что
после булгаковского романа добавить что-либо лучшее в библейский сюжет
невозможно. Однако, на мой взгляд, не учтено следующее в такой критике: роль
библейской легенды в произведениях, её место, а так же то, как она истолкована
писателями. Во-первых, у М. Булгакова “евангельские” главы представляют собой
главную сюжетную линию романа, а у Ч. Айтматова — лишь эпизодическую, хотя оба
варианта, явно или в подтексте проходят через всё произведение и помогают истолковать
проблему свободы-несвободы. Во-вторых, в “Плахе” библейская легенда трактуется
иначе, нежели в “Мастере и Маргарите”, а именно под знаком беды, под знаком
катастрофы, угрожающей человечеству от обвальной бездуховности. Ч. Айтматов в
сцену допроса вводит новый персонаж: жену Понтия Пилата. Необходимо отметить,
что тем самым писатель не переиначивает первоисточник — Библию. В Евангелие от
Матвея мы найдём этот образ, который, по моему убеждению, у писателя восходит и
ассоциируется с понятиями “женщина”, “мать”, “Земля”, “Вселенная” (все понятия
женского рода, то есть “дающие жизнь”).
Считаю необходимым сказать о различиях
между “евангельскими” главами “Мастера и Маргариты” и “Плахи”. У М. Булгакова —
главная сюжетная линия, у Ч. Айтматова — эпизод; насыщенность персонажей (более
десяти) в первом случае и минимальное (четыре) во втором; логическая
завершённость повествования о судьбах героев в контексте выявления свободы и
несвободы и недосказанность, незавершённость.
Я объясняю эти различия не только авторской индивидуальностью, но и теми задачами, которые ставил перед собой каждый писатель, создавая произведения. Если для М. Булгакова проблема свободы-несвободы связана, прежде всего, с темой свободы творчества, то у Ч. Айтматова — с задачей эсхатологического