Маргарита же не смогла остаться равнодушной, пассивной наблюдательницей, видя страдания Понтия Пилата. Она не стала дожидаться “санкции” Воланда, чтобы крикнуть: “Отпустите его...” [5, 654]. Мастер же оказался неспособен на такое чувство. И только когда Воланд предлагает ему “...роман... кончить одною фразой...” [5, 654], герой совершает поступок, который предопределил его будущее, которого так хотел, — покой. “...Мастер как будто бы этого ждал уже, пока... смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам: “Свободен! Свободен! Он ждёт тебя!” [5, 654]. В финале романа находим этому подтверждение в следующих словах: “...Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил своего героя” [5, 656].

Руководствуясь понятиями “свет”, “тьма” и “покой”, которыми апеллирует в своей работе “Духовные искания русской классики” И. Виноградов, становится понятным, почему Мастер не заслужил “Свет”, то есть место абсолютно свободной личности. Левий Матвей, являясь посланником главы “ведомства добра” и “света”, говорит о герое: “...Он не заслужил света, он заслужил покой...” [5, 633]. Причины кроются, на мой взгляд, в том, что Мастер прекратил борьбу, не противостоял злу, поддался отчаянью страху — тому, что могло и убило в нём Мастера, художника, творца. А с этим можно было бороться, чтобы делать своё дело несмотря ни на что. А может быть герой не заслужил “Свет” потому, что не совершил подвига служения добру, как Иешуа Га-Ноцри, или потому, что любил женщину, принадлежащую другому (не желай жены ближнего своего)?

Он был Мастер, а не герой. Он получает именно то, чего так жаждет, —  недостижимую в жизни гармонию. Ту, которой желали и А. С. Пушкин: “...Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит...” [15, 155] и М. Ю. Лермонтов: “...Я ищу свободы и покоя...” [13, 222].

Я считаю, что Мастер награждён покоем в потустороннем мире по убеждению самого М. Булгакова. Писатель, исходя из опыта собственной жизни, считает, что в этом мире, кишащем латунскими, лавровичами, алоизиями свобода творчества и вообще свобода невозможна.

Покой Мастера, по мнению Л. Яновской, “на грани света и тьмы, на стыке дня и ночи” [26, 52]. Можно предположить, что когда-нибудь герой обретёт “Свет”, то есть свободу. Но произойдет это только с помощью его верной подруги. Ведь Маргарита лишена света из-за своей любви. Воланд говорит об этом так: “...тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит” [5, 653].