Пользовательского поиска
|
то
Европа с лихвой возмещает недостаток этого необходимого атрибута погребальных
церемоний.
В
Старом Свете "мертвецов" любят и почитают, они пользуются здесь
усиленным и несколько чрезмерным вниманием. Разве не поучительно, что в Париже
самым посещаемым местом является морг? Но любопытство к смерти свойственно не
только парижанам. Оно доставляет часть узаконенного "культа",
исповедуемого и в других странах Старого Света.
В
итальянском монастыре капуцинов туристы видят целые "вавилоны"
затейливо уложенных человеческих костей, образующих изящный, продуманный узор.
Мудрено ли, что, в конце-концов пассажиры "Квакер Сити" начинают
возражать против "веселого общества мертвецов", и когда их вниманию
предлагается египетская мумия, они отказываются глядеть на этого трехтысячелетнего
покойника — если уж так необходимо рассматривать трупы, то пусть они по крайней
мере будут свежими.
Но
Европа является "усыпальницей" и в переносном значении этого слова.
Культ отжившего исповедуется здесь в самых различных формах.
Американский
исследователь Линн совершенно неправомерно приписывает эти некрофильские
увлечения самому Твену. В таком подходе к великому писателю можно видеть
характерное для буржуазной критики стремление объявить Твена родоначальником
"черного юмора".
Для
этого "американского Адама" пока что существует лишь одно измерение
исторического времени — современность, и полное воплощение ее духа он находит
не в умирающей Европе, а в молодой практической республике — США. Созерцание
"заката Европы" лишь укрепляет в нем ощущение жизнеспособности его
родины. Поэтому он с таким насмешливым задором "переводит"
полулегендарные события прошлого на язык американской газеты и рекламы. Отрывок
афиши, якобы подобранный им среди развалин Колизея, повествующий в тоне дешевой
газетной сенсационности о "всеобщей резне" и кровавых поединках
гладиаторов, позволяет будущему автору "Янки из Коннектикута"
осуществить деромантизапию поэтического прошлого Европы. Нет, он не очарован
варварской романтикой древности и охотно променяет ее на прозаическую жизнь
Америки XX в.
"Застывшей и неподвижной" культуре Старого Света писатель противопоставляет деятельную и энергичную американскую цивилизацию, архаическим памятникам европейской старины — достижения американской