Пользовательского поиска
|
личностью.
Любые посягательства на ее внутреннюю свободу вызывают яростное сопротивление
молодого писателя.
Он
противится всяким попыткам поработить мысль человека, загнать ее в узкие рамки
узаконенных канонических представлений. Реально его "американизм" означает
не столько "образ жизни", сколько "образ мысли" — характер
подхода к явлениям действительности. При всем видимом непочтении писателя к
европейским культурным ценностям, в целом, в его неприязни к ним есть немалая
доля эпатажа. В конце он вполне способен оценить величавую красоту античного
Лаокоона или поэтическую одухотворенность рафаэлевского
"Преображения". Но, давая восторженную оценку этим чудесам искусства,
писатель настаивает на своем праве судить о них на основе собственного разумения.
Преимущества своей позиции он видит в том, что "не поет с чужого
голоса", и поэтому его суждения более честны и правдивы, чем вымученные
восторги людей, привыкших смотреть на мир "чужими глазами".
Именно
эта полная свобода от всех и всяческих предубеждений, составляющая, по мнению
Твена, главную особенность "американизма" как национального склада
мышления, и позволяет ему увидеть то, что он считает самым существом жизни
Европы, а именно царящие в ней отношения сословной иерархии. Они, как полагает
Твен, и лежат в основе ее столетиями создававшейся культуры. За древним
великолепием европейских городов писателю чудятся века рабства и угнетения.
Отпечаток услужения и раболепия лежит на сокровищах европейского искусства.
Но
при всем обилии этих обвинений по адресу европейского прошлого Твена интересует
не вчерашний, а сегодняшний день жизни Европы.
Писатель
убежден, что одряхлевший, неподвижный Старый Свет все еще живет по законам
феодального прошлого. В восприятии молодого самоуверенного американца Европа —
это вчерашний день человечества, своего рода гигантский склеп, наполненный
отжившими тенями былого.
В
будущем Твен сформулирует эту мысль в прямой и откровенной форме. "Поездка
за границу, — напишет он в одной из своих записных книжек, — вызывает такое же
ощущение, как соприкосновение со смертью".
Эту мысль можно найти и в "Простаках за границей". Путешествие на "Квакер Сити" напоминает Твену "похоронную процессию с тою, однако, разницей, что здесь нет покойника". Но если покойники отсутствуют на американском пароходе,