Пользовательского поиска
|
просвещенные
из его соотечественников смотрели на него, как лишь на поэта и оратора. Его
труды в области естественных наук, философии, даже русской истории оставались
неизвестными или непонятыми; некоторые его научные идеи, упав на бесплодную
почву и встретив равнодушное к себе отношение, приобрели известность лишь
позднее и под видом новшеств иностранного происхождения.
В
общем научные теории Ломоносова не особенно отличались от круга идей и понятий,
присущих его времени, и когда он в них
расходился со своими немецкими учителями, то чаще всего впадал в парадокс или
схоластику. Его общий взгляд на природу был в гармонии с духом его века и даже
с общим умственным направлением его отечества, т. е. по преимуществу
философским или физико-богословским. Немецкие ученые, в частности Шлецер,
упрекали его в том, что он был натуралистом в истории и философии.
Действительно, некоторые его попытки к истории и филологии аналитический метод
естественных наук, противопоставив результаты, полученные таким путем, современному
догматизму и знаменитому афоризму:
“Посредством наблюдения приходить к теории, посредством теории направлять
наблюдения” – вполне определяют труды Ломоносова на этом пути. Но он никогда не
был сознательным и последовательным материалистом, будучи для этого слишком
великим поэтом и слишком большим врагом скептического рационализма Вольтера.
Он был сыном своего времени, той эпохи, когда в Германии даже Эйлер называл себя спиритуалистом и верующим. Но достаточно и того, что он был захвачен научным течением и если не стоящим выше своих западных соперников, то по крайней мере на одном уровне с ними, учитывая его происхождение и окружавших его современников. Будучи головой выше своих немецких учителей в умственном отношении, он уступал им в характере и поведении; во внешних приемах он был не только неучтив и непристоен, но груб и до дикости раздражителен. Не следует, однако, забывать, какова была среда, где он жил, и сколько она заключала в себе действительно раздражающих черт. В итоге, очень ценимый как поэт, Ломоносов, как ученый, был вообще не понят. Он обращался к публике, которой были недоступны теоретические формы мысли и которая была упорно привязана к поверхностному, чувственному и суеверному понятию о мире. В поэзии, литературе и науке Ломоносов не является более или менее славным соперником какой либо русской или иностранной знаменитости. Он прежде всего – предок, предшественник и инициатор. Его стихотворения не могут сравниться произведениями Пушкина, но, не будь его, автор “Евгения Онегина” не мог бы написать своих. Ломоносов не художник слова; он был сын своего времени, а тогда новое искусство еще пробивало себе дорогу, делало первые шаги на русской почве. Ему недоставало изящества формы и тонкости чувства; но он обладал