Пользовательского поиска
|
вологодский помещик заметил, что “все
крестьяне имеют оставшегося от времени Пугачева духа — дабы не было дворян”, и
добавил, что это и есть дух “безначальства и независимости,
распространившийся... по всей Европе”. Отголоски “великого страха” докатились и
до русских дворянских усадеб, где, по выражению помещика А. Карамышева,
содрогались, глядя “как старый свет спознакомляется с новым”. Масон И. В.
Лопухин писал в этой связи, что он охотно отказался бы от всех своих крестьян,
лишь бы “никогда в отечество наше не проник тот дух ложного свободолюбия,
который сокрушает многие в Европе страны”.
Развитие событий во Франции усиливало
опасения представителей привилегированного класса. Победы революционных армий
на полях войны, свержение монархии и казнь короля, установление якобинской
диктатуры не оставляли больше места для дворянских иллюзий. Все более очевидной
становилась пропасть, отделявшая “старое” от “нового”, путь к которому
неизбежно шел через революцию. Приближавшийся кризис феодально-крепостнической
идеологии даже в ее “просвещенной” форме приводил в отчаяние ее носителей. “Век
просвещения! Я не узнаю тебя — в крови и пламени не узнаю тебя — среди убийств
и разрушения не узнаю тебя!”. В этих словах Карамзин выразил в какой-то мере
чувства и думы большого числа дворян.
Правительство Екатерины II встало на
путь открытой реакции. Радищева сослали в Сибирь, Княжнин был брошен в тюрьму,
где он, по-видимому, и умер в 1790 г. Новиков в начале 1792 г. был заключен в
Шлиссельбургскую крепость сроком на 15 лет. Во имя защиты “цивилизации” и
“порядка” подвергались заточению свободомыслящие люди, свирепствовала цензура.
В своих посланиях к европейским монархам Екатерина призывала их к постовому
походу” против “якобинского варварства”. Подавить “французское безначалие, —
писала она, — значит, приобрести себе бессмертную славу”.
Иначе воспринимались революционные события во Франции передовыми демократическими кругами русской интеллигенции, которые в своих стремлениях отражали интересы и нужды трудовых слоев населения. В огне революции во Франции рушились те самые феодальные устои, против которых стихийно боролось русское крестьянство, и против которых выступали лучшие люди России. Французская революция как бы подтверждала на практике жизненность идей Радищева; она способствовала становлению в России революционной