Пользовательского поиска
|
Все работы,
которые были написаны и которые еще будут созданы о личности и творчестве Ф. М.
Достоевского, так или иначе не содержат всей полноты знания о нем. Не в силах
преодолеть этого и автор настоящего исследования. Для нас важно
охарактеризовать общее направление духовных поисков позднего Достоевского, то
есть до и во время написания романа “Братья Карамазовы”. В первую очередь нас,
конечно, интересует отношение писателя к вере и Богу, его религиозная
ориентация.
Рассматривая
различные периоды таковой, мы нашли, что время, непосредственно предшествующее
и совпадающее с моментом написания романа, представляет собой итог
напряженнейших размышлений и мучительных впечатлений. Все вопросы, которые
волновали писателя-гуманиста, “разгадывающего тайну человека”, потерявшего
целостность, утратившего гармонию, находящегося в разладе с действительностью и
самим собой, начинают стягиваться к своему центру, своему фокусу — к идее “еще
более непосильной” — к идее Бога. Он страдает этой идеей.
По выходе с
каторги Достоевский рассказывает о своих раздумьях одной из “декабристок” — Н.
Фонвизиной — следующее: “Я скажу Вам про себя, что я — дитя века, дитя неверия
и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до конца дней моих. Каких страшных
мучений стоило и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе
моей, чем более во мне доводов противных. И однако же, Бог посылает мне иногда
минуты, в которые я совершенно спокоен; в эти минуты я сложил себе символ веры,
в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить,
что нет ничего прекраснее, глубже и симметричнее, разумнее, мужественнее и
совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и
не может быть. Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и
действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы
оставаться с Христом, нежели с истиной” [Достоевский Ф. М. Возвращение
человека. — М., 1989. C.
176].
“Поразительны признания писателя, — замечает Н. Буданова, — о присущей ему огромной жажде веры и о мучительных религиозных сомнениях, среди которых личность Христа выступает как якорь спасения, как путеводная звезда. Христос предстает как воплощение и критерий совершенных Нравственности, Добра и Красоты, а тем самым и воплощением абсолютной, вечной и высшей Истины, противостоящей всем относительным, временным, приходящим истинам”