наделы, выходили потом на хутора и отруба, а другие шли на хутора и отруба сразу, без промежуточной стадии. По подсчетам ленинградского историка В. С. Дякина, всего из общины вышло около 3 млн. домохозяев, что составляет примерно 1/3 от общей их численности в тех губерниях, где проводилась реформа. Но некоторые из выселенцев фактически давно уже не были домохозяевами, т. к. постоянно жили в городе, а укрепили свой заброшенный надел только для того, чтобы его продать. Другие домохозяева (около 16 %), продав укрепленный надел, переселились в Сибирь.

Из общественного оборота было изъято 22 % земель.

Значительная их часть пошла в продажу. Иногда землю покупало сельское общество, и она возвращалась в мирской котел.

Бывало, что "мироеды" скупали чересполосные наделы и отдавали их в аренду крестьянам-общинникам. Но последние и сами покупали землю. Владея общинным наделом, они, случалось, имели и несколько "укрепленных" полос. Все запутывалось и все получалось совсем не так, как задумало правительство.

Главное же, властям не удалось ни разрушить общину, ни создать устойчивый и достаточно массовый слой крестьян-собственников. Так что можно говорить об общей неудаче столыпинской аграрной реформы.

Одним из вспомогательных средств реформы, ее частью, было переселение. Оно заслуживает положительной оценки, несмотря на все огрехи и недочеты. Переселялась в основном беднота. Всего за 1906 – 1916 гг. за Урал перебралось более 3 млн. человек, более полумиллиона вернулось назад. Но, несмотря на всю масштабность переселенческого движения, оно не перекрывало естественный прирост крестьянского населения.

Земельное утеснение в деревне возрастало, аграрный вопрос продолжал обостряться.

Оценки реформы В. И. Лениным уточнялись по мере того, как она разворачивалась и ее перспективы становились более понятны. В 1907 г. Ленин подчеркивал, что нельзя недооценивать это правительственное мероприятие, что "это вовсе не мираж..., — это — реальность экономического прогресса на почве сохранения помещичьей власти и помещичьих интересов. Это путь невероятно медленный и невероятно мучительный для самых широких масс крестьянства и для пролетариата, но этот путь есть единственно возможный путь для капиталистической России, если не победит крестьянская аграрная революция".