Пользовательского поиска
|
либеральной
оппозиции в кабинет. По деятельности Столыпина Витте был о нем хорошего мнения.
Руководители
Совета объединенного дворянства видели в Столыпине человека, способного спасти
от уничтожения систему землевладения. Октябристы и другие умеренные сторонники
конституции, напуганные революционными крайностями, ухватились за Столыпина,
как утопающий хватается за соломинку. Они приветствовали его программу, видя в
ней стремление укрепить связи правительства с представителями
умеренно-либеральных и умеренно-консервативных кругов, что, в свою очередь,
способствовало бы укреплению конституционной монархии и окончательной ликвидации
революционного движения.
Столыпин
казался им русским Тьером. Тьер, однако, в своих планах исходил из
существования во Франции сильного крестьянского сословия с хорошо развитым
инстинктом собственности. Такого крестьянства в России еще не существовало, и
для его создания потребовались бы многие столетия.
Роспуск первой
Думы — это был смертельный удар по вере крестьянства в царя как справедливого и
беспристрастного защитника интересов народа. После роспуска I Думы и принятия
бывшими членами Думы "Выборгского воззвания", призвавшего население к
"пассивному сопротивлению" путем отказа от уплаты налогов и от службы
в армии, по городам и сельским районам, а также в армии, прокатилась новая волна
революционных возмущений.
Столыпинская
аграрная реформа
В намерения
Столыпина не входило ни восстановление абсолютизма, ни уничтожение народного
представительства — он стремился лишь к установлению в России консервативной,
но строго конституционной монархии. Его мечтой была могучая, централизованная
империя, экономически здоровая и культурно развитая. "Вы хотите великих
перемен, — сказал Столыпин, обращаясь к левому, наполовину социалистическому
большинству II Думы, — а я хочу великую Россию". Именно эта утопическая
мечта бросила страну в океан новых потрясений, ибо фатальная ошибка Столыпина
заключалась в его непонимании реального положения России, когда высшее сословие,
которое еще не сформировалось как единая сила, не могло стать посредником в
отношениях между правящим меньшинством и трудящимися массами.