раз новая мозаика угодий напрямую связана с экологическим здоровьем или неблагополучием территории — с возможностью или невозможностью устойчивого развития природопользования... Это относится к соотношению лесных и открытых участков, к взаимному расположению лесных массивов, структуре населенных пунктов, дорожной сети т. д. Это относится также к обезлесению территории, которое неминуемо происходило при всех последних земельных реформах в России и бурно происходит сейчас в странах третьего мира, пошедших по пути капитализации. Наконец, это относится к долговременной составляющей почвенного плодородия, определяющей потенциальную урожайность и, соответственно, аграрную емкость территории (минимальный размер участка, достаточный для ведения товарного сельского хозяйства и т. п.)" [4].

Эта мысль о сильных и непредсказуемых последствиях земельных реформ как для экологического состояния земельных ресурсов, так и для населения, прослеживается у авторов и дальше. Следует сразу отметить, что авторы цитируемой книги "Земельная реформа в России" (1996) — убежденные сторонники последовательных реформ. Речь идет лишь о том, что любая реформа всегда приводит к состоянию экологической неустойчивости, последствия которого сказываются прежде, чем общество и природа войдут в новое устойчивое состояние.

Для подтверждения этого тезиса приведем вкратце, используя, в частности, указанный источник, описания наиболее ярких событий в эволюции ресурсов сельского хозяйства России второй половины ушедшего тысячелетия.

Первые крупные изменения условий сельскохозяйственного природопользования наблюдаются после террора, развязанного Иваном IV (Грозным), во времена крайне непоследовательных реформ Бориса Годунова и Смуты (конец XVI — начало XVII вв.). В конце XVI века территория Центральной России обезлюдела. Происходил самозахват лесных земель в удаленных от центра районах и их сведение под распашку одновременно с забросом и зарастанием земель в неспокойных центральных районах. Возможно, крупные изменения в структуре земельных угодий явились одной из главных причин голода начала XVII века, первого в России крестьянского восстания 1606 г. (под предводительством Ивана Болотникова), а также Смуты [4].

В 1601 – 1602 годах случились подряд два неурожая, которые породили страшный голод и унесли множество жизней (по сведениям Н. И. Костомарова, в одной Москве умерло около 127 000 человек). Тот же автор утверждает, что в окрестностях Курска, в Северной земле, около Владимира и в разных уездах окраинных городов урожаи были