Пользовательского поиска
|
которым
скептически настроенный читатель может построить свою “собачью версию” смерти
главного героя. Бирс охотно ставит персонажей своих рассказов в опасное
положение, но сама опасность эта — лишь “внешнее воплощение внутреннего
страха”, ужас перед чучелами, что буквально обыгрывается в рассказе “Человек и
змея”.
В этом
рассказе налицо настоящее, до смерти пугающее чучело. Если в “Глазах пантеры”
безобидным “пугалом” является несчастная Айрин, которая погибает от пули
жениха, то в рассказе “Без вести пропавший” опасность воплощается уже в
настоящем чучеле. Наведенное в лоб, но давно разряженное ружье одной лишь
угрозой смерти делает свое дело — убивает рядового Спринга. В “Соответствующей
обстановке” ситуация доведена до предела: мальчуган, заглянувший ночью в окно,
под влиянием подходящей обстановки
превращается в сознании напуганного человека в призрак самоубийцы.
Бирс
безжалостно расправляется со своими призраками, но не менее беспощаден он и к
их жертвам — исполнителям его творческих замыслов. Гилбрукские обыватели все
без исключения трусы, и, как трусы, они думают ногами или руками в суматошной
свалке. Если уж привиделась одному из них “красная свитка” — дух умершего
Сайласа Димера, так не найдется ни одного здравомыслящего во всем городе,
который не поддался бы коллективному самогипнозу.
Импульс к
созданию легенд о сверхъестественном продолжает оставаться действенным на
американском континенте. “Сцены и характеры Фишер-ривер” Скитта (Х. И.
Тальферро), опубликованные в